Дневной эфир радио «РаКурс» 96.01.22
Программы,
выделенные синим цветом можно скачать отдельно.
01
У микрофона Олег Чилап (00:19:32)
02
Нина Давыдова - Московские зарисовки (00:26:57)
240 лет студенческому театру МГУ
В гостях у Нины Давыдовой актер студенческого театра МГУ, музыкант из гр.
"Оркестра Форсмажорной Музыки" Андрей Громоздин.
В передаче звучат песни гр. "ОФМ"
03
Таня Пунанс -
Болтушка (00:16:28)
Программа
Тани Пунанс прозвучавшая на волнах радио «РаКурс» в преддверии Татьяниного дня
посвящена рассказу о св. Татьяне.
Также в
передаче небольшой рассказ о парфюмерии.
В качестве
музыкального оформления песни Иеромонаха Романа, группы «Аквариум» и группы
«Браво»
04
У микрофона Олег Чилап (00:12:27)
20 часов 23 минуты в Москве. Только
что на волнах радио «РаКурс» завершилась программа «Болтушка», автор и ведущая
программы – Таня Пунанс, а кроме того, участник команды «Репей» – искренне наша
Таня Пунанс. Огромное ей спасибо.
Не
могу… не могу, оставаясь под впечатлением от этой программы, не могу не
передать Тане Пунанс, пользуясь служебным положением, привет. Таня Пунанс –
дама настолько загадочная, как и те духи, о которых она только что
рассказывала, как и все, что связано с миром женщины. Джордж Харрисон сделал
это более толково, нежели я сейчас
пытаюсь куце облечь в слова свои эмоции и чувства. Давайте предоставим слово
Джорджу Харрисону, с единственной
поправкой, что это от всей команды «Репей», ну и, конечно, от меня лично.
«Beautiful Girl».
«Beautiful Girl». Джордж Харрисон – автор этой
композиции. Сегодня на радио «РаКурс», которое вы слушаете, понедельник, и
экологически чистый эфир проводит команда «Репей» в составе: Зерги, Лара
Садовская, Таня Пунанс, Нина Давыдова, Борисов Андрей, Анна Шаркова, Борисов
Алексей. Звукорежиссер сегодняшнего эфира – Беспалов Николай Иванович, и я –
Олег Чилап. Хорошего вечера Вам.
Через несколько минут программа
«Зерги-Архив», из цикла «О Ленноне Джоне замолвите слово». Серия 3184. В 21.15.
– «Посидим, поокаем», и в гостях у программы «Посидим, поокаем» - актеры
московского театра Московского совета – Евгений Добровольский и Владимир
Аносов. В 22.00. – Анна Шаркова с «Книжным развалом» наперевес. В 22.10 –
заявки слушателей радио Ра, в 22.30 – опять «Чемодан», довлатовские чтения,
«Зона». В 22.51 – глоток Beatles, в 22.55 – спокойной, но ракурсовской ночи.
Такова программа на оставшиеся часы
эфира. Ну, а пока Зерги раскладывает свои архивные данные, могу поделиться
своими архивными данными, касающимися дня 22 января на все времена. Ну, очень
давно, давным-давно, забегать не буду. Во всяком случае, все, что касается
мало-мальски нашей отечественной истории, и, может быть, даже чего-то еще,
скажу.
Итак,
в 1890 году в этот день, 22 января, на свет появился Григорий Ланцберг. Думаю,
что, может быть, нынешнему поколению, изучающему физику, это имя ни о чем не
говорит. Но хорошо помню времена, когда три кирпича под названием «Том первый»,
«Том второй» и «Том третий» пытались уместится в школьном ранце, портфеле – не
знаю, как это назвать – рюкзачке, котомке. Во всяком случае, алгебру
штудировали по нему, изучали, сдавали экзамены. А Ланцберг между тем –
заслуженный физик, не просто заслуженный, а герой всевозможных премий, лауреат
трудов и так далее.
В 1908 году в этот же день на свет
появился Лев Ландау – еще один представитель отечественной физики. Почему-то он
считается советским (ну как почему – понятно, почему) советским физиком –
теоретиком. Лев Ландау большей частью занимался сверхтекучестью,
сверхпроводимостью, физикой атомного ядра и даже физикой элементарных частиц
плазмы. Вот сколько всего освоил Лев Ландау, и за это партия и правительство
сильно его похвалили, и за это Лев Ландау стал трижды лауреатом Сталинских
(читай - государственных) премий, одной Ленинской премии, герой
социалистического труда. И все бы
ничего, да только в 52 года Лев Ландау… простите, в свои 54 года Лев Ландау
стал лауреатом Нобелевской премии, и все предыдущие как бы завоевания и регалии
тем самым отошли на второй план.
В 1898 году на свет появился Сергей
(именно в этот день, 22 января) Сергей Михайлович Эйзенштейн. Думаю, что имя
это мало-мальски известно нашему отечественному человеку, если вспомнить о том,
что «Броненосец Потемкин» своим появлением на свет (я имею в виду не корабль, а
фильм) обязан именно этому человеку. В 25 году, во времена разгара советской
власти был отснят «Броненосец Потемкин». Ну, а потом… потом победным маршем
Эйзенштейн Сергей Михайлович двинулся по … по советской … по русско-советской
истории. Так, в 27 году был отснят «Октябрь», в 38 – «Александр Невский». И
«Иван Грозный» - попозже уже, в 45 году, вышла на экраны первая серия. Картины
эти – особенно последние – ставили перед собой задачу изображения русских
исторических лидеров, однако не столько преуспел Эйзенштейн в изображении
лидеров, сколько подспудно воспевал стальной кулак усатого отца народов
Джугашвили, о котором, кстати сказать, и сегодня еще плачут осиротевшие люди,
на чью молодость попало рабство, рабство во имя советской власти и Джугашвили.
Однако, на качестве работ Сергея Михайловича Эйзенштейна, я думаю, это не
сильно сказалось. Он заслуженно стал теоретиком и доктором искусствоведения
отечественного кинематографа. И наше дело – смотреть его фильмы. Во всяком
случае, знаменитый «Броненосец Потемкин» и не менее знаменитая Потемкинская
лестница оттуда давным-давно признаны во всем мире, не исключая и нашего
Отечества, классикой.
В различные времена в этот день на
свет появлялись такие незабываемые персонажи, как лорд Байрон, о котором
сегодня шла речь с помощью девушки Джуди, даже мы подарили ему блюз от Джона
Леннона. Иван Третий, наш отечественный царь-государь, и Аркадий Гайдар.
Аркадий Гайдар, дедушка Егора Тимуровича. Ну, и кроме того, Аркадий Гайдар –
автор «Голубой чашки». Уже за одно это, я знаю, некоторые дети готовы хоть
сегодня идти на избирательные участки и голосовать за Егора Тимуровича, потому
что дедушка написал «Голубую чашку». И, последнее событие, которое я хотел бы вспомнить
в связи с тем, что сегодня как бы 22 января, но по старому стилю января 9-ое.
Вот именно в тот день, 1905 год был обозначен кровью в тот день, случилось
кровавое воскресенье, когда … Ну, с помощью большевистской идеологической
машины мы все знали о том, что там был продажный царю поп Гапон, и вера в
доброго царя была расстреляна. Я думаю, что на самом-то деле все это было не
очень далеко от истины. Во всяком случае, по свидетельствам очевидцев царь
Николай Второй смотрел на происходящее из Зимнего дворца, а в это время
стреляли в наш отечественный люд царские служаки. Вообще, служить режиму, мне
кажется – дело безнадежное. Невозможно просто с этим смириться. ну, а много лет
спустя человек по имени Леннон Джон отозвался на события почти такого же масштаба
песней Bloody Sunday (Кровавое воскресенье). И сейчас есть смысл вспомнить эту
песню перед тем, как Зерги дораспакует свои грандиозные архивы.
(стенограмма
эфира сделана Анастасией Зотовой)
04
Зерги - Зерги-архив (00:37:03)
Продолжение
чтения книги Пита Шоттона о Джоне Ленноне. Глава 21
…
Итак, любезнейшие радиослушатели, сегодня я продолжаю чтение беспримерной книги
о Джоне Ленноне, написанной Шоттаном и его школьным другом о том, как должен
петь Шоттан с Джоном Ленноном аж в 1960-х годах. Но так как эта передача далеко
не первая, мы прошли много уже глав, сейчас глава под номером 21. В этой главе
– краткое содержание предыдущей передачи я постараюсь напомнить – было
потрясающее событие, когда Джон Леннон объявил Питу Шоттану, а затем и другим
членам группы о том, что Джон Леннон является Иисусом Христом, вернувшимся
вновь на планету Земля. Но Beatles на это отреагировали на это весьма серьезно,
они были ошеломлены, но тем не менее решили подождать, пока не пройдет весь
день. Они пошли, пообедали, а затем Джон Леннон и Питом Шоттаном вернулись
домой, в поместье Кенвуд, принадлежащее Джону Леннону, которое он купил,
по-моему, за 40 тысяч фунтов стерлингов, еще по тем тогдашним, 60-м временам. И
там, вернувшись, Джон Леннон позвонил Йоко Оно, японской
художнице-авангардистке, и пригласил ее провести вечер у Джона леннона в
гостях. И вот, так случилось, что в это время не было жены Джона Леннона…
(стенограмма
начала передачи сделана Анастасией Зотовой)
05
Олег Чилап - Посидим-поокаем (00:32:38)
В гостях у Олега Чилапа и передачи
"Посидим поокаем" актеры театра имени Моссовета Евгений Добровольский
и Владимир Аносов
Олег
Чилап: 21 час 26 минут в Москве. Все, кто слушает радио "Ракурс",
понимают, что 1467 килогерц – это та частота, которую можно прибивать гвоздями
к своим приемникам; у нас сейчас начинается программа "Посидим,
поокаем" и гостями сегодняшней программы являются актёры московского
театра имени товарища Моссовета Евгений Добровольский и Владимир Аносов. Добрый
вам вечер, любезнейшие наши гости.
Владимир Аносов: Добрый
вечер, дорогие друзья.
Евгений Добровольский:
Добрый вечер.
О.Ч.:
Ну, честно говоря, я рад, что вы благополучно выбрались из парашютной пробки и
позвал я вас не случайно в нашу студию. Слухи о том, что в Москве поселился
умопомрачительный спектакль "JESUS CHRIST – SUPERSTAR" – на русском
языке это звучит совершенно кощунственно на мой взгляд: "Иисус Христос –
Суперзвезда" – всё-таки бред какой-то на самом деле. Но в силу того, что
вы играете в этом спектакле, мне хочется сегодня с вами посидеть вместе,
поокать. Давайте начнем с того, чтобы освежить в памяти эту самую
нечеловеческую музыку...
Звучит "Overture" (instrumental), начиная с темы Иуды
О.Ч.: "Иисус
Христос" – "JESUS CHRIST" навсегда! Программа "Посидим,
поокаем", Евгений Добровольский, Владимир Аносов у нас в гостях. Еще раз
добрый вечер, и давайте начнем вот с чего. Каким образом вы попали в этот
спектакль? Если возможно, так подробно, с самого, от печки, как это водится.
В. А.: Ну, от печки,
наверно... Была такая театр-студия в Москве – "Колесо", возглавляемая
Феликсом Ивановым, и как-то после спектакля "Соловей" нас посетили
Сергей Проханов и Павел Осипович Хомский, зашел разговор о том, что в театре
Моссовета собираются поставить такой спектакль "Иисус Христос -
Суперзвезда", и они объезжают московские студии, чтобы найти основу для
сбора пластической группы.
О.Ч.:
А Вы получили образование пластическое, так сказать, танцевальное?
В.А.: Нет.
О.Ч.:
Нет... Я открою секрет: Владимир Аносов сейчас у микрофона. Евгений
Добровольский выжидательную позицию занял в студии. Кстати, Владимир, ну,
скажите, пожалуйста, ну, сам факт появления главного режиссёра театра имени
Моссовета в Вашем "Колесе" не озадачил ли? Ведь всю жизнь у нас было
отношение к "JESUS CHRIST" весьма настороженное, мягко говоря.
Особенно у такого театра орденоносного как Моссовета. И не было ли здесь
элемента покупки?
В.А.: Ну, мне как-то
трудно об этом судить, потому что я не вхож в эти кулуары закулисных игр и
прочего. Для меня был факт предложенной работы, которая мне понравилась, и вся
та авантюра, которая началась с постановкой, как-то привлекла меня, ребят
наших, и целую группу молодых людей, которые участвовали в первом составе
пластической группы.
О.Ч.:
А тот факт, что не было у Вас специального образования хореографического, не
останавливал Вас никак?
В.А.: Нет. Ну там как бы
даже в идее постановки прослеживалась такая линия, чтобы люди присутствовали
именно простые, уличные, которые имели бы более-менее какие-то пластические
навыки; которые имели бы внешнюю форму, подходящую для работы, но насыщенную
именно свободой улицы, не обуженную театральной лексикой.
О.Ч.:
Возникает вопрос один: получается, что любой желающий, мало-мальски владеющий
своим телом, ну в размерах хотя бы, я не знаю, элементарной ходьбы, может рано
или поздно освоить необходимые движения и выйти на сцену театра Моссовета, дабы
прикоснуться к Иисусу Христу хотя бы в сценическом его виде?
В.А.: Ну, в принципе, если
говорить о внешних факторах, то это действительно на первых порах не так
сложно. Главное, чтобы сойтись с коллективом – с пластической группой в данном
случае, потому что она существует уже как семья. Ну, а другой момент – сразу на
сцену не выйдешь, навык всё равно необходим, потому что та группа, которая
набралась в 1-ый состав "Иисуса", всё-таки практически 9 месяцев
получала навыки мексиканского модерна. Была подготовка и трюковой базы – не всё
так просто.
О.Ч.:
То есть 9 месяцев вы вынашивали своё детище, прежде чем вынесли его на суд...
В.А.: Да.
О.Ч:
...зрительский. А скажите, пожалуйста, как Хомский со всем своим академизмом,
со всем своим классическим восприятием театра вообще отнёсся к тому, что вы
вытворяли на сцене? Тем более, я понимаю, что в течение 9 месяцев как-то
трансформировалось ваше движение и, в общем, определённые вольности – то, что я
видел своими глазами – вы с точки зрения классического театрального человека,
вы допускаете определённые вольности. Как это все трактовалось им?
В.А.: Не знаю, как им
трактовалось...
О.Ч.:
Но вам были какие-то замечания, цензура какая-то была на ваши движения?
В.А.: Нет, нет, абсолютно.
В этом плане мы абсолютно свободны, видимо, совпадаем с этической нормой и
театра и того художественного взгляда на данное произведение.
О.Ч.:
А как Вы думаете, как бы сам Христос воспринял все эти движения, которые
сопровождают спектакль – повествование о его последних днях?
В.А.: Это очень сложный
вопрос и как бы даже... даже не хочется туда углубляться, потому что это... это
только бы он мог сказать. Я даже права не возьму как-то пытаться трактовать.
О.Ч.:
У меня вопрос к Евгению Добровольскому, который в этом же спектакле участвует,
как я понимаю, наряду с Вами, но поскольку Вы как бы человек рулевой, а Евгений
в данном случае просто помогает всё это осуществлять. Женя, сколько времени до
того, как Вы начали играть в этом спектакле, сколько времени Вы отдали
пластическим занятиям в своей жизни?
Е.Д.: Ну, немного!
Немного. На самом деле начал я заниматься, вообще начал кое-как двигаться до
армии ещё – это было году в 86-м – армия, естественно, кроме строевых
занятий...
О.Ч.:
Да, я знаю, в армии двигаются все очень раскованно.
Е.Д.: Да, в армии весьма
раскованно двигаются, и кроме строевых занятий как-то в пластике меня не особо
продвинуло. И придя из армии, я решил... да, я решил заниматься некоторыми
аспектами движенческой деятельности и встретился со своим бывшим педагогом по школе-студии
при МХАТ – я ведь учился в школе-студии при МХАТ, из которой меня выгнали, не
постесняюсь этого слова, за профнепригодность. Вот, я встретился со своим
бывшим педагогом по сценическому движению Феликсом Ивановым, который являлся
художественным руководителем театра "Колесо". Долго, долго я
обхаживал, можно так сказать, Феликса. И вот наконец он меня взял в труппу
театра.
О.Ч.:
В «Колесо»?
Е.Д.: В
"Колесо", да, в "Колесо" он меня взял вообще-то
осветителем, и я там освещал. Но параллельно с этим я всё-таки как-то повышал
свой уровень в плане движения, в плане пластики. Старался! Старался...
О.Ч.:
Женя, скажите, Вы в принципе росли на какой музыке?
Е.Д.: Да на разной на
самом деле.
О.Ч.:
Но это с акцентом на рок-музыку всё было?
Е.Д.: Трудно сказать. Нет,
нет. Какую... Какая попадалась. На самом деле на рок-музыку я начал
ориентироваться, она меня начала серьёзно интересовать – не сочтите это за
лесть, но на самом деле большую роль сыграло радио SNC, честное слово.
О.Ч.:
Жалко, что его сегодня здесь нет.
Е.Д.: Да, но... всё-таки.
О.Ч.:
Я почему задал такой вопрос – всё-таки эпохальное произведение "JESUS
CHRIST" и как казалось когда-то давно очень издалека, такую музыку могут
исполнять, воспринимать люди, которые так или иначе погружаются вот в эти
звуки, в эти состояния. И то, что я сейчас вижу, допустим, приходя в театр
Моссовета, когда зачастую неподготовленный слушатель, зритель попадает в зал,
он видит достаточно адаптированную форму этого произведения, адаптированную для
нашего, хотя как я понимаю, вы ж закавычили, там фактически один в один всё
играется. Вот, и тем не менее для нашего зрителя это всё переведено,
естественно, и мне кажется, ему проще, но давно-давно мне казалось, что музыку
эту, и вообще всю эту так называемую рок-оперу должны воспринимать люди
исключительно такого длинноволосого поколения. А сейчас всё это перекинулось на
представителей "пепсикольного" завода в "Очаково". И вот
вам не кажется, что тем самым вы раздвигаете границы времени, и как-то... насколько
вы сами это понимаете, насколько вы сами понимаете то, что вы играете?
Е.Д.: Ну, насколько я сам
понимаю... насколько я понимаю, музыка дойдёт, лишь бы до души доходила. Она...
если по части музыки – вот если доходит, то человек воспринимает, будь он
представитель "пепсикольного" завода или представитель Вашего
поколения... или музыкант - не музыкант – главное, чтобы до души доходило, за
душу брало, а там уже всё открыто.
О.Ч.:
Доходи, музыка, до души.
Звучит "Heaven on their minds"
О.Ч.:
"Иисус Христос – Суперзвезда". Потрясающее сочетание. У нас в гостях
сегодня участники спектакля "JESUS CHRIST – SUPERSTAR" в театре имени
Московского Совета рабочих и солдатских депутатов – Евгений Добровольский и
Владимир Аносов. Скажите, пожалуйста, Евгений, прежде чем выйти на сцену после
того, как Вам повезло быть осветителем в театре "Колесо", прежде чем
Вас вынудили покинуть театральный вуз, какое значение религии в своей жизни Вы
уделяли?
Е.Д.: (пауза) Большое.
О.Ч.:
Большое?
Е.Д.: Да.
О.Ч.:
Вот, ну серьёзно, как бы получается, что... Я пытаюсь понять – люди, которые
выходят на сцену в таком спектакле, они так или иначе проделывают определённый
путь назад в те века, и путь, наверное, в будущее, то есть пытаются замкнуть на
себе вот на этой сцене – всё-таки это всё очень, мне кажется, религиозно.
Е.Д.: Вы знаете, я
думаю... Вот, я опять же, я говорю только за себя – с моей стороны всё гораздо
было проще. Поначалу. Потом возникали, естественно, вопросы: можно – не
можно?.. Ну... А потом они отпали... честно говоря. Вот, конкретно, трудно
сказать, трудно сказать... я просто очень – на тот момент, когда занимались,
когда только давали школу – я очень хотел научиться, я очень хотел двигаться.
На самом деле я ведь двигался очень плохо. И у меня в первый момент стояла
задача научиться двигаться, научиться танцевать, научиться делать всё, как эти
вот классные ребята! Я на них смотрел, я им страшно завидовал – действительно,
слюни текли, и вопросы религии в этот момент меня совершенно не занимали, хотя
я понимал, что да, вот такая вещь, что она связана с Евангелием, что связано на
самом деле таким, нешироким краем... Но препятствий мне это всё-таки не
ставило.
О.Ч.:
Владимир, скажите, пожалуйста, Вы как руководитель всего этого безобразия –
насколько я понимаю, с Вашей лёгкой руки всё это и началось, да? Обращались вы
к западному аналогу в работе?
В.А.: В смысле...
О.Ч.:
Да. Да-да-да.
В.А.: Конечно, обращались.
В какой-то мере что-то слизывалось, но именно в репетиционном моменте. То есть
как точка отсчёта, потом руководители театра и художественного совета, кто
работал над спектаклем, искали свои какие-то ходы – то есть, как бы вызрела
более российская, что ли, такая, более православная версия этого спектакля.
Линия того же несчастного Юродивого, который там вертится...
О.Ч.:
Ну, почти по Мусоргскому - "...копеечку!" (примечание: имеется в виду
персонаж из оперы "Борис Годунов")
В.А.: Да... Это было изобретение художественного совета, который
работал над этим спектаклем.
О.Ч.:
А как на Ваш взгляд – возможно сопоставление 2-х версий этого спектакля, вот
если сейчас провести фестиваль "Иисусов Христов - Суперзвёзд"? Ну, я
знаю, бывает же там например, когда на каком-либо конкурсе Петра Ильича
Чайковского, отечественного композитора, выходят конкурсанты, и каждый
обязательно играет фрагмент 1-го концерта. Вот представьте себе такой
гипотетический фестиваль "JESUS CHRIST – SUPERSTAR". И различные
версии этой постановки. Насколько отличается наша постановка от западной, от
бродвейской, и насколько она в чём-то выигрывает, а в чём-то, может, и
проигрывает?
В.А.: Ну, как бы судить...
Устроить такие соревнования...
О.Ч.:
Нет, ни в коем случае не соревнования, просто сопоставление – просто насколько
это по-разному сделано?
В.А.: Ну, я думаю, что всё
сделано во имя. Больше о чем говорить. У каждого – что у западных образцов, что
у наших есть свои затраты, свои воззрения на эту тему, и я думаю, что как
результат наше произведение и все произведения, которые сделаны на западе – это
результат вложенных усилий.
О.Ч.:
Сколько лет этому спектаклю в Москве?
В.А.: По-моему, шесть.
Пять.
О.Ч.:
Пять лет. И когда-нибудь гастроли за рубежом были с этим спектаклем?
В.А.: Нет.
О.Ч.:
Нет.
В.А.: За рубежом не были,
ездили по России...
Е.Д.: Нет, был такой
момент – в Ригу ездили. Нынче это за рубеж.
В.А.: Да, в Риге были. По
старым меркам на западе не были нигде, но, во-первых, очень большой спектакль;
а вот мнения зарубежных представителей довольно-таки высокие, были неоднократно
делегации из Америки. У меня друзья, знакомые по цирку, очень долго работающие
в Нью-Йорке, приезжали, совершенно ничего не ожидая от так называемого
совдеповского "Иисуса", и пришли просто с восторженными лицами - то
есть, полная неожиданность для них.
О.Ч.:
Я могу присоединиться к этому мнению, честно говоря, я шёл на спектакль с
огромным предубеждением – мне казалось, что ничего путного из этого не может
получиться, и более того, мне изначально не нравилась версия американская,
когда я видел её на видеоплёнке. И когда я попал в ваш театр, я был просто
удивлён, что так здорово это может выглядеть, хотя в общем я… ну, далёк от
этого произведения, более того, от такого рода форм. Когда я слышу понятие
рок-опера, для меня изначально провальное произведение, потому что это какое-то
шарлатанство – в роке не может быть оперы. Рок – это всё-таки народное
творчество, урбанистическое такое. Вот. Но вопрос у меня такой: всё, что вы
танцуете; всё, что вы поставили, все танцы, все движения – это происходит под
русскоязычный текст. Вы никогда не пробовали под англоязычную версию это же
самое танцевать?
В.А.: Мы многие вещи
именно начинали с этого, то есть когда ещё не была готова фонограмма, когда ещё
актёры не вышли с русским текстом на площадку, все танцы, все работы делались
под...
О.Ч.:
...под оригинал.
В.А.: Да.
О.Ч.: Оригинал.
Звучит "Heaven on their minds" (конец) и
"What's the buzz?"
О.Ч.:
Актёры московского театра Моссовета Владимир Аносов и Евгений Добровольский
сегодня в гостях у радиостанции "Ракурс" в программе "Посидим,
поокаем". К Владимиру Аносову у меня вопрос. Последние лет наверное
двадцать пять пластическое искусство, если так заздравно выражаться,
пластическое искусство шагнуло достаточно глубоко. И опыты, которые Мацкявичюс
в своё время проделывал в ансамбле пластической драмы, ну и вот в частности ваш
пример тому подтверждение – как Вы считаете, чего следует ожидать дальше от
пластики?
В.А.: Ну, я думаю, что на
самом-то деле не столько изобретается что-то новое. К сожалению, забыты
давным-давно известные вещи, и, я надеюсь, что все люди, которые занимаются
пластикой серьёзно, когда-нибудь увлекутся не только поисками нового, а не
забудут, что есть сложившиеся системы, которые мы вот пробовали в данном
случае; и эти системы работают, и нет необходимости изобретать что-то новое для
защиты собственных новых диссертаций и прочих-прочих дел. Надо просто хорошо
делать старое.
О.Ч.:
А что касается античного театра, то каким-то образом он... ну хотя бы так на
пальцах, на ощущениях эти элементы в нынешней работе вашей учитываются?
В.А.: Это трудно сказать.
Наверно, надо копнуть историю и конкретные характеристики античного театра
просмотреть, я в данном случае не очень большой специалист в этом. (смеётся)
О.Ч.:
Просто мне кажется, что движение изначально пошло оттуда, и хотим мы этого или
нет, но даже в драматических греческих произведениях, которые так были обожаемы
и почитаемы народом в те времена, как-то... ну, как мне кажется, учитываются;
во всяком случае, мне хотелось Вашего мнения именно как профессионала в своём
деле... Ну да Бог с ним. Давайте вернёмся к "Колесу", к вашему театру
"Колесо". Само по себе образование "Колесо" существует, я
понимаю, вне зависимости от моссоветовского "Иисуса Христа".
В.А.: "Колесо"
уже давно не существует. Все люди театральные, знают, что такое
внутриколлективный конфликт, тем более который связан с поездками на запад и
так далее.
О.Ч.:
То есть уже началось?
В.А.: Нет,
"Колеса" уже не существует очень давно. Была идея "Колеса",
в которой сотрудничала группа ребят, которые занимались со мной не театром, но
серьёзно занимались аспектами движения. И с Феликсом, я считаю, возник очень
удачный творческий союз, который решил взять направление – мифы, сказки и
легенды. И выражался он в организации ритмо-пластических и музыкальных действий,
работы с масками, каких-то хореографических ходов, трюковых и прочих. Ну, в
результате что случилось, то случилось. Теперь у меня есть… сохранился свой
коллектив, который теперь более серьёзно занимается театром, продолжает идею
мифов, сказок и легенд. Сейчас он известен как театр жанровых миниатюр
"Листья". Мы работали большой пласт классической клоунады и брали
искусство клоунады и цирковое искусство у Валерия Михайловича Аверьянова. К
сожалению, он год с лишним назад умер... Работали у Терезы Дуровой в составе её
клоунов, получили огромное удовольствие и огромный опыт в направлении искусства
и движенческого и клоунского, и поняли, что когда-то произошёл серьёзный раскол
между артистами циркового искусства и между артистами театрального. Одни пошли
в одну сторону, другие пошли в другую.
О.Ч.:
А вы?
В.А.: А мы то звено,
которое объединяет и то и другое. И мы пытаемся как-то сейчас развивать себя в
этом направлении, потому что – если возвращаясь к тем же истокам античного
театра – движение было задолго до этого, потому что существовали жреческие
мистерии, и не только в Греции. Существовали целые серии ритуалов – и в Египте,
и у инков – ну, практически у всех народов.
О.Ч.:
Нет, просто когда я говорю об античном театре, я имею в виду вполне организованное
движение, как бы не просто стихийно разбросанное такое, неуправляемое, а именно
организованное театральное сценическое движение.
В.А.: Ну, на самом деле
эта пластика должна действительно существовать, и именно подкреплённая
внутренней мотивацией какой-то. И у неё есть законы, не только внешнего
эстетического плана, но именно законы так называемые невербального поведения,
которые зритель сразу воспринимает, ему не нужно рассказывать какую-то историю
античного театра, почему сделалось такое движение? У него действительно есть
как у Станиславского – либо верю, либо не верю. И что бы вы ему не говорили:
почему вы так себя ведёте – у него всё очень просто. У нас такой опыт есть
большой, потому что в трудные годы, ещё до того, как мы пошли работать под крышу
театра Моссовета (хотя мы являемся артистами не самого театра Моссовета, а
именно пластической группы, которая входит в его состав) –мы работали на
рынках, на площадях, работали в Выборге на фестивале площадных театров. И при
таком существовании зачастую опыта больше набирается, чем у артистов из больших
театров, потому что очень видно недостаточную подготовку пластики, иногда есть
проблемы с органикой. По профессии очень много недочётов, то есть если брать
вообще театр – глобальную вещь – очень видно, когда люди неумело работают с
масками, с музыкальными инструментами, с атрибутом, который для них просто
приносит бутафор или реквизитор, и для них оно ничего не значит. В маленьких
театрах всё делается своими руками, нагревается своим теплом...
Е.Д.: Короче говоря, тут
принцип такой – много раз я слышал про эффект четвертой стены, в частности в
театральном институте; ну а на рынке или на площади нет никакой четвертой
стены, народ-то – он весь здесь, он тебя видит как облупленного.
О.Ч.:
Ну, другими словами я понимаю, что ваше образование, которое называется
"Листья" - это, ну в своём роде, ещё один ансамбль пластической
драмы, или я не знаю, как вы его называете, но это "Листья"; это то,
что вы достаточно автономно существуете. Вас позвали в Моссовета, но вы там
сделали всё необходимое, и допустим, вас могут позвать в другой какой-либо
театр, и вы можете совершенно спокойно прийти туда, при этом сохраняя свою
направленность в мифы, сказки и легенды, etc. А где можно "Листья"
увидеть живьём, вне зависимости от "Иисуса Христа"?
В.А.: Ну, вот надеемся,
что будет фестиваль клоунов международный, и, возможно, мы там будем работать.
А вообще мы работали у Терезы Дуровой со своими репризами, работали тогда с
Аверьяновым, разрабатывали стиль философской клоунады, которой занимался
Енгибаров . И кстати название "Листья" легло из его идеи: да, листья
опадают, но это очень важно для будущей весны, какой рисунок они выложат на
земле.
О.Ч.:
Большое спасибо. У нас в гостях сегодня были Евгений Добровольский и Владимир
Аносов – актёры московского... простите, актёры ансамбля "Листья".
Они же играют в московском театре имени Моссовета в рок-опере, спектакле
"Иисус Христос - Суперзвезда" и завтра, в 7 часов вечера, насколько я
понимаю, у вас спектакль, и я отчаянно приглашаю без вашего на то разрешения
всех наших слушателей. Большое вам спасибо.
В.А.: Спасибо, до
свидания.
Е.Д.: Спасибо. До
свидания.
Программа
найдена в контакте Евгения
Добровольского
стенограмма программы с сайта рок-оперы "Иисус Христос - Суперзвезда"
Общее время
звучания 02:25:05
Битрейт
32-192